Nursery - Питомник хаски и лайки

BanWar.org
Наша коммерческая сеть BanWar.org

Наша коммерческая сеть BanWar.org. Казино "Пари Матч" предоставляет игрокам возможность наслаждаться разнообразными играми и быстрыми выплатами.
Читать полностью

Наталья Селезнева: «Муж не может быть 30 лет влюблен в собственную жену»

Опубликовано: 21.12.2017

23.06.2015, 11:00, Алла Занимонец

Наталья Селезнева | Фото Александр Степанов

— В моей жизни много фатальных совпадений — ощущение, будто кто-то вел за руку. Шестилетней девочкой совершенно случайно меня увидел на улице актер Театра Советской Армии и, решив, что я подойду на роль героини новой пьесы, попросил познакомить с родителями. Я повела его к нам домой, на улицу Москвина (сейчас это Петровский переулок). У моей мамы было сильно развито творческое начало, так что предложение показать ребенка в театре пришлось ей по душе. На следующий день она прифуфырилась, и мы пошли на встречу с режиссером.

Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика с русскими субтитрами

Владимир Семенович Канцель посадил меня возле себя и начал рассказывать сюжет пьесы, описывать мою героиню — маленькую девочку. Когда он упомянул, что девочка умирает, я его прервала: «А что такое смерть?»

Он воскликнул: «Слышали?! Она говорит точно так, как написано в пьесе! Беру!» Три года я выходила на сцену, пока существовал этот спектакль. И вот новое совпадение: его телеверсию увидела Агния Барто, по сценарию которой начались съемки фильма «Алеша Птицын вырабатывает характер». Ей показалось, что Сашеньку должна сыграть именно я. Влияние Барто было настолько сильным, что киношники не посмели возражать, хотя на роль была утверждена и даже, кажется, начала сниматься другая девочка.

Потом несколько лет подряд Агния Львовна брала меня с собой на творческие вечера. Чуть позже на «Ленфильме» начались съемки картины «Девочка и крокодил», и я проходила пробы вместе с сотнями других девчонок. Когда мы с мамой вернулись в Москву, она все крутилась в коридоре у телефона, который висел на стене, ждала звонка с киностудии. И когда потеряла всякую надежду, нам все же позвонили. Ситуация повторилась: начали снимать другого ребенка, но режиссеру что-то не понравилось, и он вспомнил о Наташе Селезневой. Удивительно, правда?

К моменту окончания школы вопрос, куда поступать, не стоял — конечно, в театральный. В труппу Театра сатиры я попала 20 июня 1966 года, буквально на следующий день после своего дня рождения и получения диплома. Только оформила трудовую книжку, как наш завтруппой Георгий Васильевич Зелинский, отснявший к тому времени пару серий «Кабачка «13 стульев», взял меня на роль пани Катарины.

— В советские годы улицы пустели, когда начинался «Кабачок…»!

— Бешеная популярность пришла к передаче не сразу, лет через пять. Вся страна прирастала к экранам, как только звучала музыкальная заставка и из-за бамбуковых занавесок появлялся пан Ведущий — сначала Саша Белявский, позже — Миша Державин. Говорили, что сам Брежнев не пропускал ни одной серии.

Это был глоток свежего воздуха с Запада. Не забывайте, что страна жила за железным занавесом. Советские женщины одевались, по остроумному высказыванию Славы Зайцева, в серые саркофаги, а дамы «Кабачка…» демонстрировали экстравагантные наряды, дерзкие прически, яркий, непривычный макияж. Причем мы подбирали все сами, каждый раз ломая голову над тем, в чем выйти в кадр. Мы начали снимать в 1966 году, а закончили спустя 15 лет. Это самый продолжительный телесериал в СССР — 133 серии!

Но во всем этом была увесистая ложка дегтя… Плучек, главреж нашего театра, не принимая формат телепостановок, после каждого эфира награждал нас такими страшными эпитетами, что повторить их неловко. Но мы держались друг друга, и это помогало переносить нападки. Со временем, правда, он оценил роль «Кабачка…» в популярности Театра сатиры. Каждый спектакль — аншлаг, актеры стали идолами. Другой вопрос, что наши герои ассоциировались с нами самими. Когда режиссеры приглашали меня на пробы, то потом часто говорили: «Нет, не пойдет. Зритель будет думать про пани Катарину».

Спасибо Гайдаю — в пик популярности «Кабачка…» он снял меня в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Нина Павловна Гребешкова, его жена, рассказывала, что он считал меня игроком своей команды.

Когда я снималась у него первый раз — в «Операции «Ы» и других приключениях Шурика», то не осознавала, насколько мне повезло и что вообще за явление — Гайдай. И лишь на третьей и последней нашей с ним картине, «Не может быть!», до меня дошло наконец, с какой грандиозной личностью свела судьба. Я ощущала себя абсолютно счастливой, хотя сыграла не ту роль, которую хотела. В сценарии мне приглянулась острохарактерная Зинуля, которую в итоге сыграла Света Крючкова. А Леонид Иович утвердил меня на роль жены Барыгина-Амурского (Олега Даля).

— «Кока, ты же работаешь просто на износ!» Многие фразы из фильма стали крылатыми…

— «Я свободный человек! Имею я право в свой выходной день прийти к товарищу по работе… попить чаю?» (Смеется.) И подчеркивая то, что не знаю, как оправдаться, кручу пальцем у виска. Придумала этот жест сама. И просила сделать несколько дублей, чтобы точнее передать смущение человека, пойманного на месте преступления.

— Как работал Гайдай? Хвалил, ругал, позволял импровизировать?

— Он был строгим, и на съемочной площадке царили собранность и концентрированность, как в операционной. Никакого амикошонства, веселья.

— Вы вспомнили Олега Даля… Каким он был?

— Мне не повезло, потому что во время съемок он оказался в глухой завязке — был неразговорчив, мрачен, иногда резок, груб. Я-то к нему даже близко не подходила, а тот, кто рвался пообщаться, получал по полной. Жаль, что наша встреча произошла в такой непростой период. Когда фильм «Не может быть!» показывают по телевизору, поверить не могу, что обаяние Даля, его легкость, изящность — лишь на пленке. Недаром говорят, профессионализм не пропьешь.

Вообще мне с партнерами повезло, со многими сложились потрясающие отношения. Ходила в цирк к Никулину, в Театр Ермоловой — на спектакли Вицина. Я обожала этих великих артистов. И даже с Моргуновым, человеком нелегкого характера, мы дружили. Как-то позвонил: «Наталья, можно «за недорого» сделать нарезку твоих фильмов, записать на видеокассету — будешь на концертах крутить, народ это любит. Приходи, приноси 15 рублей, я все устрою».

— Послушались совета?

— Конечно! Концертная деятельность в жизни актеров Театра сатиры играла большую роль, мы постоянно ездили по стране с творческими встречами и прилично зарабатывали. У меня дома стояли две дорожные сумки с концертными костюмами: прилетела с гастролей, сумки поменяла и поехала дальше.

— Интересно, как вас, молодую артистку, принял театр, полный звезд, да еще бойких на язык, остроумных?

— Грех жаловаться, Бог наградил меня хорошим чувством юмора, ценю и люблю острые шутки — они спасение в любой ситуации. Жаль, что давно не с кем пикироваться. Из юмористов остался у нас один Ширвиндт. Александр Анатольевич — король юмора, равных ему нет. Когда на вечеринке в Доме актера или у кого-то из нас на юбилее он берет в руки микрофон, актеры замирают, предвкушая наслаждение. Видеть его — само по себе удовольствие, а слушать — вообще счастье.

Вы спросили, как меня встретили в театре… Вспоминаю Ольгу Александровну Аросеву. Не секрет, что у нее был непростой характер, по молодости я сильно на нее обижалась, не сразу поняла, что в ее лице обрела учителя. Как же она меня, выражусь нецензурно, дрючила! «Ты что, не знаешь, что такое реприза?» — «Нет, Ольга Александровна». — «Ну я сейчас тебе объясню раз и навсегда!» Репетиция с ней была сродни полету в космос. Не дай Бог нажать не на ту кнопку! Она могла за это уничтожить, ошибок партнерам не прощала. Строгая, требовательная, дерзкая, резкая, но в высшей степени профессиональная. Теперь, когда актрисы нет, я мысленно благодарю ее за преподанные уроки.

Я играла с Ольгой Александровной в одном из последних ее спектаклей — «Идеальное убийство». На моих глазах ей становилось все тяжелее, она чахла, но, выходя на сцену, преображалась. Зрители не замечали, с каким трудом давался ей каждый шаг. Ее мощная воля и борьба за жизнь поражали. И вот что важно: как бы ей ни было плохо, она шутила и подкалывала других. Последний раз мы виделись за день до ее ухода. Аросева жила на даче во Внуково, я ей позвонила, спросила, можно ли заехать и что привезти. «Селезень (так она меня всю жизнь называла), хотелось бы маленького цыпленочка, корнишончика». Она встретила меня, лежа в только что отремонтированной спальне — это был подарок одного телеканала. Мы подробно обсуждали цвет обоев, люстру — ей понравилось, как получилось, о болезни она не сказала ни слова. А потом приехали врачи, я вышла и ждала на кухне. Провожая их к двери, спросила, каково состояние Ольги Александровны. Они лишь безнадежно покачали головами. Я вернулась в комнату, села в кресло, как гимназистка, поджав ноги, сжав кулаки, понимая, что мы прощаемся…

— С кем вы еще дружили в театре?

— Всю жизнь дружим с Мишкой Державиным, очень его люблю. Преклонялась перед Анатолием Дмитриевичем Папановым — ведь он прошел войну, в 19 лет ушел воевать и вернулся инвалидом, контуженным. Фронтовики для меня — святые. Мы с ним вместе играли в моем первом спектакле в Театре сатиры — я девчонка, а он уже тогда могучий артист. Папанов — единственный мужчина в нашем театре, в которого я была влюблена. Платонически, конечно. Я восхищалась его талантом, не понимая, как вообще можно так играть. Равных ему по гениальности сложно найти. Пожалуй, еще Евгений Алексеевич Лебедев — мы снимались вместе в «Приключениях желтого чемоданчика». Когда он приезжал в Москву, то останавливался у нас, мы дружили. Вспоминаю долгие домашние ужины, разговоры чуть ли не до утра. И Лебедев, и Папанов для меня — бесценные подарки судьбы. А также Михаил Александрович Ульянов, с которым снималась в фильме Глеба Панфилова «Тема». Каждый вечер мы с ним возвращались на электричке из Суздаля в Москву. Все три часа он, уставший, проводил с книгой или тетрадкой в руках, учил роль. Молчаливый, весь в себе. А я затихала и думала: «Боже, какая же я счастливая! Сижу рядом с гениальным артистом, а до этого целый день была с ним в кадре».

— Вы и с Высоцким вместе снимались…

— В фильме «Саша-Сашенька» мы с Левой Прыгуновым играли главные роли, а у Высоцкого была эпизодическая — певец с гитарой. Он ничего, кажется, не говорил, только пел. Режиссер картины Виталий Четвериков был влюблен в Театр на Таганке и обожал Высоцкого. Поэтому и пригласил сниматься в свою картину и его, и Катю Васильеву, и Нину Шацкую, и Валерия Золотухина.

И меня, тарелочку из другого сервиза. Помню, как ехали все вместе на съемки из Москвы в Минск, они в одном купе — шумные, громкие, я — в другом, вся такая правильная, и думала: «Какие странные люди…» А они тоже не понимали, зачем Четвериков взял «эту Белоснежку». Во всяком случае, смотрели недоброжелательно. Уже начав снимать, режиссер почему-то передумал и всех, кроме меня, Высоцкого и Нины Шацкой, отправил обратно. Золотухина поменял на Левушку Прыгунова.

— Почему же роли покрупнее для Высоцкого не нашлось?

— Не знаю. Просто парень, который бренчал в обеденный перерыв на гитаре… Признаюсь, когда я слышала его сипение, в мою молодую голову не приходила мысль, что передо мной выдающаяся личность. А режиссер, видимо, понимал, за кем будущее. Мы с Володей не раз встречались. Я часто ходила на спектакли Театра на Таганке, мы оказывались в одно время на отдыхе в санатории «Актер». Он с охотой брал в руки гитару, пел… Естественно, все сбегались его послушать, и я в том числе. Притулюсь на топчанчике и слушаю. Очень мне нравились его «Ой, Вань, гляди, какие карлики!». Популярность Володю не испортила — страна сходила от его песен с ума, а он оставался потрясающим, настоящим мужиком. Как-то у него из номера украли джинсы и ключи от голубого «мерседеса». Милиция моментально подняла местных авторитетов: «Самого Высоцкого обворовали!» Ключи в тот же день вернули, а джинсы — нет. Прислали записку: «Извини, продали».

— Наталья Игоревна, поразительно, как вам удалось все в жизни успеть. И в хороших картинах сняться, и в театре сыграть прекрасные роли, и прочную семью создать. Вы ведь вместе с Владимиром Андреевым 45 лет!

— Уже 46. Знаете, я всегда была умной и отлично понимала, что, даже увлекшись карьерой, нельзя оставлять мужа без внимания. Моя бабушка мне внушала, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. И неважно, какой на дворе век. Так было в XVII, так будет и в XXIII. Стыдно себя хвалить, но я отлично готовлю — выходит быстро и качественно, всем нравится. В доме у меня чисто и вкусно пахнет.

Интересно, что когда мы с Володей познакомились, а это случилось на съемах фильма «Калиф-аист», все вокруг были против наших отношений. Тот же Валя Гафт, который играл волшебника и дружил с Андреевым, уговаривал не жениться на мне. У Володи в то время была жена, Наташа Архангельская, и она нравилась Вальке — красивая, умная, просто потрясающая, а тут какая-то 22-летняя фря.

Видя активные андреевские ухаживания, все бросились его «спасать» — помимо Гафта, и Мартинсон, и режиссер фильма Володя Храмов советовали: «Держись, старик, не влюбляйся, это пройдет». А теперь Валя посвящает мне такие строки:

Куда девать твой жест,